Леонид Кейт. Человек огромного жизнелюбия
Живёт в нашем городе человек необыкновенного, богатейшего внутреннего мира. Художник, реставратор, преподаватель музыки. Многие из его учеников давно уже сами стали профессионалами высочайшего уровня. И не важно, по какой стезе они пошли – музыкальной ли, медицинской ли... Наверное, главное, что они взяли у своего учителя, это огромное жизнелюбие, терпение и работоспособность. Всем тем, чем сам обладал, он щедро делился со своими учениками.
Судьба Леонида Кейта складывалась удивительным образом – сначала через страдания и боль, а потом через крепкое дружеское окружение и обретение себя. В том черном для нашей истории 37-м, наполненном репрессиями году, когда парнишке было всего семь лет, он остался почти круглым сиротой. И с тех пор его жизнь до поры взросления была связана с детскими домами. Однако даже в этих казенных учреждениях в трудные послевоенные годы среди его окружения нашлись воспитатели, которые разглядели стремление мальчика к рисованию и музыке. Да Леня и сам проявлял недюжинные способности. Любые жизненные «крепости» он брал упорством и терпением. По счастью, в его судьбе встречались достойнейшие люди. Один из них – преподаватель музыки из Минска – повлиял на дальнейший его профессиональный выбор.
Леонид Кейт приехал в Алапаевск после окончания Свердловского музыкального училища в 1958 году по приглашению бывшего товарища по учёбе А.А. Брянцева, который возглавлял в городе музыкальную школу. Два года вел теорию музыки, хор.
– И только потом мне предложили заниматься с пианистами выпускного класса, – вспоминает Леонид Юрьевич. – Мне тогда 30 лет было. Получается, что для своих учеников я был и за друга, и за преподавателя. Неизвестно, кто у кого учился. Вы знаете, в те годы, между 60-ми и 70-ми, вообще был удивительный набор детей: Надежда Фомина, Любовь Архипова, Наталья Бровина, Людмила Тихомирова, Елена Камаева, Алена Перова, Надежда Кутенёва (все названные персоны выбрали музыкальное искусство своей профессиональной деятельностью. Ред.)
«Странные это были учителя, – вспоминает время учебы в музыкальной школе бывшая его ученица М. В. Шепетко, – всё свободное время отдавали нам, детям. Постоянно что-то придумывали, ставили музыкальные спектакли, вместе с нами готовили костюмы, даже каток заливали зимой во дворе школы и катались вместе с нами». Не только Маргарита Васильевна не забудет этого времени, не забудет его и Татьяна Перегудо, Ирина Пырына, Наталья Беляева, Надежда Свалова, Ирина Лустова. С детьми Леонид Юрьевич работал и в 30, и даже в свои 70 лет. При этом всегда отличался подтянутой фигурой, как у мальчишки-подростка, и легкой походкой. А еще какой-то житейской непритязательностью, тихим, спокойным общением с окружающими, внутренней скромностью.
– Дети-пианисты, они особенные, рассказывал мне Леонид Юрьевич. – Такова специфика инструмента. Кто учится игре на фортепиано, тот получает огромное духовное развитие. Нет сомнения, что у фортепианной музыки есть блестящее будущее. Растет новое поколение блестящих исполнителей, осваивающих классическую программу – Скрябина, Рахманинова, Шопена. Конечно, учеба – это тяжелый труд, но у меня были ученики, которые готовы были сидеть часами.
Подтвердят многие – действительно, его ученики работают в школах, музыкальных училищах, выступают на концертных сценах. Как педагог-пианист он внёс огромный вклад в развитие фортепианного отделения школы.
Вся жизнь Леонида Юрьевича связана с нашей городской школой искусств им. П.И. Чайковского. Но кроме музыки у него есть еще одна великая страсть — живопись. Он изучал манеру письма мастеров живописи. Его привлекала голландская живопись Яна Ван дер Меера, ранние импрессионисты, Ван Гог, Гоген, Сезан. Первые его рисунки сделаны цветными карандашами, это были натюрморты со старыми утюгами, свечами, засохшими цветами. Как говорит Юрий Сергеевич Трофимов, «он через цвет лепил форму». Он сознательно экспериментировал с карандашом, смешивал гуашь и акварель… Его копии с картин великих мастеров, например, Питера Брейгеля, были просто шедеврами.
Друзья Леонида Юрьевича, его коллеги по фортепианному отделению и художественному сообществу говорят, что Кейт обладает редким даром: у него не только абсолютный слух, но и «абсолютный глаз».
Кейт – человек всеобъемлющего эстетического чувства. По просьбе Ивана Даниловича Самойлова Леонид Юрьевич принимал участие в реставрации и восстановлении фресок Нижнесинячихинского Спасо-Преображенского храма. Затем на протяжении шести лет Леонид Юрьевич один раскрывал фрески двухвековой давности Свято-Троицкого собора в Алапаевске. Сегодня прихожане видят «Нагорную проповедь» и пророков, и Святую Троицу, и Царские врата, которые он в течение восьми месяцев вырезал из кедра. Его вклад в восстановление памятников как художника-реставратора неоценим.
Леонид Юрьевич неоднократно участвовал в Урало-Сибирских зональных художественных выставках в Свердловске и Тюмени. Его картины приобрело Министерство культуры СССР. Свердловские друзья-художники (М. Брусиловский, В. Казанцев, Г. Метелёв) не раз пытались уговорить Кейта вступить в Союз художников СССР. От него требовалось только заявление, но он тактично отказывался. Живописные работы художника находятся в частных коллекциях Москвы, Санкт-Петербурга, Екатеринбурга, Азова, Алапаевска.
Высокий профессионализм музыканта и художника отмечен Орденом Почёта, знаком Министерства культуры СССР «За отличную работу», Премией главы МО город Алапаевск (1999 г.) и другими наградами.
Неумолимое время подводит свои итоги... Желаем, чтобы в первые дни июня 2020 года Леонид Юрьевич Кейт встретил свой 90-летний юбилей в полном здравии и в окружении друзей и коллег. Кстати, если кто-то из юных музыкантов будет у него спрашивать про Алапаевск и почему он тут остался в том далёком 58-м году, то я уже знаю его ответ заранее:
– А куда я отсюда уеду? Когда здесь жили и живут такие люди!
Это он имеет ввиду Константина Афанасьева, Людмилу и Юрия Трофимовых... Вот что значит близкий круг людей, которые стали для него самыми родным и незаменимым окружением на всю жизнь.
